свободный доступ | анна русс, poet-girl

опубликовано в сокращенном виде в журнале "Свободный доступ" 15 апреля 2009

Про особенности подготовки к массовым выступлениям и турнирам, уместность обсценной лексики в поэзии и процесс написания стихотворений рассказывает участница и победительница многочисленных «поэтических слэмов», лауреат премий «Дебют» и «Звездный билет», и прочая, и прочая.

Павел Цапюк: Ты готовишься к публичным выступлениям?
Анна Русс: Когда выступаю одна — прикидываю, что именно читать, но не слишком задумываюсь над этим, все решается, когда видишь аудиторию. Когда мы выступаем с Каневским — еще как готовимся. Репетируем вовсю.

ПЦ: Важно ли, насколько большой будет аудитория? Скажем, десять человек или сто…
АР: Перед сотней выступать легче. Если в зале много народу, значит или ты выступаешь в хорошей компании, или — если выступаешь один — все они пришли послушать тебя, и это весьма вдохновляет. Раз пришли, значит, заинтересованы. А если пришло десять человек, то как-то не по себе становится. Хотя не помню, чтоб было так мало зрителей. Ходят на меня пока что.

ПЦ: Когда отбирались стихотворения для ваших совместных с Геннадием Каневским выступлений или когда ты участвовала в поэтических боях, было ли такое, что стихотворения отбирались наиболее хлёсткие, способные оказать сильное впечатление на публику?
АР: Мы брали в основном стихотворения Гены, мои меньше подходят для двухголосья. Выбирали не те, что похлеще, а те, которые мне как "режиссеру" было понятно, как можно сделать. А для сольного участия в боях выбирала поритмичнее, поэкспрессивнее. Обычно мне эти тексты не слишком нравились, но на внелитературную публику они работали лучше всего.

ПЦ: А что ты думаешь по поводу того, что поэзия — искусство высокое, и лексика приниженная, обсценная в ней неуместна? Или поэзия в смысле выбора языковых средств не особенно отличается от прозы?
АР: Лексика в ней любая уместна, если контекст ее требует. Другое дело — если контекст притянут за уши к сниженной лексике. Я вообще стараюсь ее избегать, иногда в сердцах сочиню что-нибудь ненормативное, а потом все повыкидываю. Словом, можно, но не нужно. Линор Горалик можно, а мне нет.

ПЦ: По твоим наблюдениям, можно ли достучаться до слушателей стихами лирическими, тонкими? Или только молотком по башке?
АР: Можно достучаться, если застать его дома одного. В кругу веселых шумных друзей слушатель способен уловить только очень громкий и ритмичный стук. Поэтому слэму слэмово, турниров сейчас не проводят, а на поэтических вечерах я читаю совсем другое.

ПЦ: Когда пишешь новое стихотворение, думаешь о том, как оно будет звучать? Каков этот механизм, когда из небытия получаются строчки?
АР: Я не пишу, а сочиняю головой, поэтому оно звучит сразу же, и, сочиняя новый текст, я уже знаю, как его надо читать. А про механизм — работает эффект узнавания. Просто пытаешься понять, какое слово на том или ином месте должно стоять. Нет никакого небытия, наоборот. Более чем бытие.

ПЦ: Тебе случалось когда-нибудь написать стихотворение на заказ? Могла бы в принципе? Насколько обязательно наличие вдохновения?
АР: Могу на заказ, только это не стихи вроде как. А вдохновение для всего нужно. Скорее драйв, так это можно назвать. И всегда обидно этот драйв тратить на халтуру. Но я ее качественно делаю, стыдиться особенно нечего. Стыдно будет, если кто-то это дело в твое собрание сочинений вставит. Но мне это, пожалуй, не грозит.

ПЦ: Кем по жизни ты себя ощущаешь? Случалось ли тебе при знакомстве говорить: "Я — поэтесса?" Ведь дело тут, как мне кажется, не в сопоставлении себя с Ахматовой и Цветаевой (поскольку других поэтесс никто и не помнит), а в том, что ты для себя определяешь как наиболее значимое занятие...
АР: Мне слово «поэтесса» исключительно по звучанию не нравится. «Poet-girl», так это должно звучать.

ПЦ: Кого из современных выступающих публично поэтов тебе нравится слушать? Кто, на твой взгляд, умеет преподнести свои стихи?
АР: Мне нравится, как читает Андрей Родионов, мне кажется, что правильно читает Федор Сваровский, Андрей Гришаев читает так, как надо читать Андрея Гришаева. Виктор Коваль вообще звезда. Но лучше всех Сергей Гандлевский читает. Минимальные средства абсолютной подачи. У него нужно учиться. Я и учусь.

ПЦ: А может ли хороший чтец сделать конфетку из слабого, а то и вовсе плохого материала?
АР: Конечно. Но это должна быть на один укус конфетка. Если одна такая в коробке конфеток, то прокатит. Если много — второй раз не купят, да и первую коробку не доедят.

ПЦ: Как ты считаешь, существуют стихи, которые не воспринимаются на слух, кто бы их ни читал? Такие, что нужно воспринимать только глазами, но не ушами?
АР: Есть. Вся визуальная поэзия такая. Но большинство текстов, имеющих ритм, можно завораживающе прочесть.

ПЦ: Почему именно стихотворением «Сова» ты любишь завершать свои выступления?
АР: Не обязательно «Совой». Просто она хорошая, хочется оставить трогательное впечатление.