| index.htm | @pawlick.ru | НСНО! | pawlick@pawlick.ru |
опубликовано в журнале "Свободный доступ" 13 июня 2008
Несколько раз натыкался я на этот плакат «Максимум». Издалека
смотришь на него и не можешь понять: ну при чем тут Цой? «Кино» и не крутят на «Максимуме».
Подъезжаешь ближе и понимаешь — в который раз — это не Цой. Это она. Земфира.
Кассета в цветочек
В июле 99го я купил кассету в цветочек в киоске у Киевского вокзала, откуда
уезжал на свои последние — уже после получения диплома — каникулы в Крым.
Попрощавшись с провожавшими, я уселся на свою полку и вставил кассету в плейер.
Когда заиграла песня «Синоптик», мне показалось, что ритм совпадает со стуком
колес еще не слишком быстро едущего поезда. С тех пор я всегда в дорогу брал
этот альбом, даже если летел самолетом. Дорога для меня стала первым альбомом «Земфиры».
Небо Лондона
Это любовь на всю жизнь. Песня из личного Top-100. Возможно, даже Top-20.
Она была издана на редком сингле, который мне никогда не встречался в продаже.
Зато почти сразу появился mp3, который я унес домой на трех 3,5-дюймовых
дискетах, разбив его на части и дома склеив. Я собрал эту песню и надел наушники.
Я смотрел в синевшее за окном небо московское и летал вместе с нею в небе
лондонском. Вовсе не держась.
Зеленая Земфира в розовом театре
Слышал о том, что Рената и Земфира что-то делают вместе, какой-то фильм, но
не знал, как он будет называться. Потому, когда увидел в какой-то интернет-афише
название, усмехнулся: «До чего же бестолковые редакторы набивали текст, надо же
было так ошибиться!»
Успел на сеанс буквально на первых кадрах фильма. В зале было немного народу, но
почти сразу стало ясно: это неравнодушные к ее творчеству люди. После особенно
удачно сыгранных песен в зале аплодировали. Я порадовался, что посмотрел фильм
именно в кинотеатре: какого бы качества ни был dvd с фильмом, такое надо
смотреть на большом экране.
При всей очевидности и, на первый взгляд, неприхотливости использовавшихся
средств то, как сняла и смонтировала Литвинова концерт, не может не вызвать
восхищения. Стоп-кадр, на несколько секунд выхватывающий лицо Земфиры под
продолжающийся звук песни. Камера, двигающаяся в такт музыке. Расфокусировка,
капли дождя на объективе камеры… Казалось бы, так просто, но все вместе создает
невероятное ощущение от музыки, от происходящего на сцене и среди зрителей,
радостно мокнущих под московским дождем. Надо ли говорить, что диск я тоже купил?
И через короткий промежуток времени пересмотрел. На этот раз бросились в глаза
кадры, снятые на мобильник: такое качество, оказывается, можно показывать на
большом экране! А почему нет, ведь в мобильном видео почти всегда главное — не
качество передачи картинки, а содержание. Вот и здесь главное было передать
эйфорию, в которой Земфира бросалась на руки публике, и тот восторг, в котором
пребывали люди в зале, когда вся группа к концу песни про «маечки» осталась
голой по пояс. «Предлагаю вам тоже раздеться… невыносимо жарко».
Восемь лет спустя
Пока входил в «Олимпийский», вспомнил, что впервые услышал ее живьем именно
здесь, на «Кинопробах» — с «Кукушкой» и «Каждую ночь». Понятно, что в том
проекте были только песни «Кино», но ведь и то совпадение с максимумовским
плакатом — выходит, неспроста?
Танцпартер был занят не до отказа, но это позволяло тем, кому не принципиально
находиться перед самой сценой (и быть отблагодаренными за преданность одной из
песен), могли спокойно, без толчеи, наслаждаться песнями. Когда во время одной
из песен я обернулся и посмотрел на трибуны, которые к началу концерта еще не
были как следует заполнены, я был поражен: насколько позволял видеть глаз, было
занято абсолютно все, вплоть до боковых трибун, с которых видно только экраны и
ту же радостную толпу в танцпартере!
Что-то было похоже на фильм. Она, как в Зеленом, подбегала по очереди к разным
концам сцены и заводила публику. Так же отступала от текста («Все, возможно,
могло быть иначе, если б не эти — аранжировки!»)
Так же, как в фильме, попеняла критикам на излишнюю придирчивость. Это выглядело
несколько странно. Она говорила Ренате, делая на этом особый акцент: «они не
могут критиковать меня больше, чем я сама». Но и там, в кино, и тут, на концерте,
не обошлось без пары шпилек в адрес критиков.
Это как если бы после объяснения в любви девушка погрозила бы кому-то вдаль и
сказала: вот, а ты, Петров, козлина такая, меня не ценил! Понятно, что критики
могут достать каждого, но разве триумф был недостаточно очевиден? Ведь среди
ликующей от восторга публики если и были те самые «критики», то в ничтожном
меньшинстве…
А публика и в самом деле была в восторге. И между песнями доносилось двумя
перекрывающими друг друга волнами то «Земфира», то «Спасибо!», и иногда нельзя
было разобрать, что именно проносится по стадиону…
Первого апреля двухтысячного в этом же самом зале она спела свой первый большой
сольник. И для триумфа по-настоящему признанной певицей в свой теперь уже
ставший родным город она вернулась в тот же зал. Чтобы он запомнил этот момент
вместе с нею. Чтобы этот момент еще не раз повторился.
Из эмки — в левую мышцу
Несмотря на то, что нередко ей предъявляют претензии, указывая на
несуразность текстов (в смысл некоторых песен и в самом деле лучше не
вслушиваться), многие ее слова стали поговорками. Мы, сами того не замечая,
говорим словами из ее песен. «Я помню все твои трещинки». Или «моей огромной
любви хватит нам двоим с головою». Это то, как мы обозначаем свои чувства. С ее
легкой руки. Кто-то наверняка даже делает это не осознанно, кто-то наверняка не
подозревает об авторстве, просто запомнив удачную фигуру речи. Выходит, она
обогатила наш язык по крайней мере несколькими настолько яркими образами, что
они стали естественной частью нашего наречия. Такое удается далеко не каждому
артисту, не каждому автору песен.
Что дальше?
Если бы случилось брать у нее интервью, я не спросил бы, на каком гербалайфе
она похудела до такой запредельной стройности. Если честно, мне все равно.
Достаточно, если она будет жить и петь. Остальное — ее дело.
Она наверняка еще не раз нас удивит. Возможно, песнями к фильму. Возможно,
электроникой неподобие «ПиСи» со Шнуром. Возможно, тяжелым роком, как в
альбомной версии «Небо. Море. Облака». Возможно, пронзительной лирикой, как про
то самое лондонское небо. А может, она снимет кино сама или поставит спектакль,
почему нет? Возможно, будет все сразу и что-то еще, чего мы не ожидаем от нее.
Чего она не ожидает от себя сама.
Она написала после апрельского триумфа: «я ухожу) жить и писать песни». Мы
ровесники. Мне, как и ей, тридцать. Я знаю (хотя восемнадцатилетние в этом
искренне сомневаются), что в тридцать человек только научается летать, настоящие
высоты у него еще впереди. Я буду жить дальше под ее музыку, взрослея вместе с
нею.
Скоро я снова поеду куда-то. Надо будет непременно перед отъездом залить mp3 с
первым альбомом в КПК.
|
|