акция | сука-любовь | veuve clicquot

опубликовано в газете "Акция" 4 декабря 2008

Странно, два мужика сидят и пьют шампанское. Ну просто настроение такое. Первый посмотрел на этикетку, долил вино в бокал второго, задумался и рассказал историю.

…Я тащил ее за руку за собой, тащил, не давая опомниться, тащил по длинной аллее туда, вперед, к обрыву, где через несколько минут должно было взойти солнце.

Я тащил и тащил ее и только слышал, как она часто дышит за моей спиной, как часто стучат каблуки ее сапог.

У меня не было другого выхода, я не мог смотреть, как эта молодая красивая женщина умирает. Не мог видеть ее глаза, потому что на единственный застывший в них вопрос у меня не было ответа. Его вообще нигде не было. Она уже полгода разговаривала с окружающим миром в основном только его стихами. Она помнила их великое множество, и некоторые из них предварялись комментариями: «а вот это лирическое», «вот это — жесткач», «а это — эротика». Она читала эти стихи сдержанно, спокойно, почти без эмоциональных всплесков, с едва заметной интонацией, как проговаривают обычно про себя, вспоминая, давно запомнившееся стихотворение.

Когда она читала, ее глаза чуть увлажнялись, но голос не дрожал, был тем же, спокойным и ровным, а сидевшие в компании люди не могли сдержаться. У здоровых мужиков центнером веса из глаз сами текли слезы. Они были слабее ее.

…Я притащил ее к этому обрыву, и солнце как раз только начало всходить.

И деревья внизу, играя всеми красками осени, стали зажигаться по очереди красным, оранжевым, желтым, коричневым, а где-то еще зеленым. Так, что от всей этой красоты захватывало дух и хотелось взлететь. Взмахнуть руками ли, крыльями ли — всё равно, просто взлететь и кружить над всем этим великолепием.

И тогда я поставил ее перед собой, крепко держа ее за плечи, чуть встряхнул и заговорил:
— Смотри! Смотри! Видишь? (она кивнула) Вся эта красота была бы ни к чему, если бы мы не пришли сюда этим утром и не посмотрели бы на нее. Она — для нас, и мы — для нее. Она нужна нам, и мы нужны ей. Ты живешь в этом мире, и ты нужна этому миру. Ты нужна людям, нужна твоим близким и друзьям. Он ни за что не желал бы тебе провести остаток жизни, только вспоминая его и тоскуя по нему. Ты жива, ты должна жить, должна снова научиться радоваться, смеяться, быть счастливой. Да, сейчас это кажется невероятным, диким, неправдоподобным, но это именно то, чего хотел бы он. И это именно то, что ты должна сделать, если любишь его.

Я не видел ее лица, но знал, что она плачет. Понимал, что сейчас она, скорее всего, не может со мной согласиться. Но чувствовал, что мои слова не будут напрасны. Что она меня услышит.

Второй разлил остатки бутылки по бокалам и спросил:
— Так за что же мы пьем?
— За то, чтобы ей хватило сил жить. И чтобы его стихи оберегали ее всю ее жизнь. Долгую и счастливую.